Говоря о востребованности поэзии Леонида Мерзликина, мы должны говорить о возвращении к крестьянским корням, кровным связям с миром природы, к особой философии русского человека, о которой много писали и пели в ХIХ веке Кольцов и Суриков, в начале ХХ века – Есенин, Клюев, Клычков, Орешин, позднее – Николай Тряпкин, Николай Рубцов... Эта линия в русской литературе, к счастью, неистребима, но она постоянно подвергается критике, зачастую отрицается сама естественная необходимость её. Сегодня как никогда мы остро испытываем необходимость жить в мире с природой, насылающей страшные катаклизмы, мы жаждем понимания и доверия, мы хотим осознать и утвердить собственную уникальность среди других уникальных народных культур и философий, преодолеть, наконец, комплекс вины и неполноценности, который нам внушается под любым возможным предлогом. И на самом деле равносильно чуду, после всех катастроф и реформ, после соревнований с Западом и мучительных прививок чужой культуры, – открыть книгу своего современника и прочесть:

Песенный строй Л. Мерзликина обладает рядом уникальных черт, мелодии стихов удивительно разнообразны и в то же время кровно родственны народным 11 мелодиям. Ему равно под силу и короткая строка со сквозными созвучиями, и длинная балладная строка, требующая глубокого дыхания. В своих произведениях он поднимает целый пласт народной речи и сам, естественно, становится языкотворцем. Легко, словно сами собой, рождаются и звучат слова: «прибагрянилась», «вьюжево», «небо отзвездилось», и поэту веришь: да, эти слова живут в крестьянском обиходе, а если не живут, то могут войти в него легко и естественно, как родные, свои.

Такая лёгкость словотворчества возможна только при глубоком природном чувстве языка, знании или интуитивном ощущении его смысловых законов и музыкальных основ. Сейчас новые лексические пласты в русском языке складываются преимущественно двумя способами: либо из заимствованных вместе с техническими новинками иностранных терминов, либо из сокращений и аббревиатур, вызванных к жизни социальными переменами.

Тематически стихотворения Л. Мерзликина чрезвычайно разнообразны. И это ещё одно направление изучения его творчества. Вся многосторонняя, широко распахнутая жизнь русского человека отразилась в поэзии нашего сибирского современника. Жизнь и смерть, любовь и отчаяние, юмор и пафос – всё переплетается тесно, неразделимо, так же, как и в реальной жизни. Но вот что удивительно: ни одно стихотворение не сводимо к обобщению, к морали – все финалы открыты в переживание, мысль чувствует, а чувство мыслит, и это признак истинно, глубоко поэтического ощущения. Традиционный вопрос: что хотел сказать автор? – здесь абсолютно неприменим. Что сказалось – то сказалось, и едва ли получится дайджест, усреднённый пересказ. Это просто нужно пережить, и тогда в тебе откроется что-то новое, родится иное отношение к миру, как в стихотворении «Тайные черты»...

Невероятно было уже то, что в Москве в издательстве «Молодая гвардия» вышла книга стихотворений «Купава». Там же в Литинституте Мерзликина приняли в Союз писателей СССР. Его часто называют лучшим лириком Алтая. Это правда. Но, обязательно надо здесь дополнить – Леонид Семёнович Мерзликин был одним из лучших лириком во всей России конца XX века. Беда его была в одном: не в стихах, нет, а в том, что он оказался непрочитанным. Большинство его книг издавалось на Алтае, а это делало его поэтом местного значения.

Но так он размышлял уже незадолго до смерти. А тогда, после окончания Литинститута, он не думал об этом. Писал легко, стихи выходили из – под пера изящными, захватывающими душу. В то время как страницы журналов и газет предпочтительно «отдавались» поэтам – агитаторам, он чувствовал своё призвание в том, чтобы писать о простом народе, в первую очередь деревенского, тех, кто его окружает.

Недолго пробыв в Барнауле, Мерзликин уезжает в село Рыбное Каменского района, где ему предложили место редактора многотиражки в совхозе. Сразу получает трёхкомнатную квартиру. Жильё есть, работа есть, жизнь идёт.
В начале января 1965 года в Барнауле прошёл трёхдневный семинар молодых писателей, поэтической секцией, которой руководил известный поэт из Новосибирска Леонид Решетников. Ему попалась книжка «Купава» и все три дня большую часть времени он посвятил Мерзликину, которого, кстати, на семинаре не было. Решетников дал понять на кого надо равняться, а также сказал, что эта книга не случайно вышла в Москве. В таком объёме и виде в Барнауле она появиться не смогла бы, её «подстригли бы под бобрик, подравняли бы и пригладили». С казуистикой местных редакторов часто приходилось сталкиваться писателям и поэтам. Чем меньший статус имело издательство, тем больше оно заботилось о том, чтобы власть предержащая не сделали какого-либо замечания в их адрес. Так было и со стихами Мерзликина, выходившими на Алтае.

Леонид Мерзликин покорил своим творчеством сердца многих . О нем говорят, пишут книги и читают его стихи. Современники даже наделили его званием «Король поэтов», что говорит нам о многом.
В его стихах чистота и глубина. Когда их читаешь, струны души как-то по-особому настраиваются и звучат чисто, ровно, правильно и глубоко.

Начинается программа Краевых Мерзликинских чтений в г. Барнауле, в Государственном музее истории, литературы, искусства и культуры Алтая. На торжественном открытии звучат приветственные речи и слова благодарности поэту, участники зачитывают поэтические произведения Леонида Мерзликина, гости мероприятия знакомятся с материалами из фондов музея о жизни и творчестве поэта.

Мероприятия второго и третьего дня Мерзликинских чтений проводятся в г. Новоалтайске. Программа включает в себя: встречи читателей с писателями, презентации книг алтайских поэтов, конкурс исследовательских работ по творчеству поэта, конкурс среди начинающих поэтов с вручением краевой премии имени Л. С. Мерзликина.

В рамках чтений в Новоалтайской Центральной городской библиотеке имени Л.С. Мерзликина проводится круглый стол по творчеству поэта, а заканчивается программа ярким литературно-музыкальным представлением в Доме культуры железнодорожников с выступлением творческих коллективов Новоалтайска.